Томас нервничал. Прежде ему казалось, что он готов к предстоящему событию, но чем быстрее сокращалось расстояние до здания одного из крупнейших книжных магазинов Манхеттена, тем сильнее билось его сердце. Последний раз он так волновался лишь в день, когда узнал, что одно из крупнейших издательств согласилось выпустить в свет его сборник рассказов. Это было всего четыре года назад, но казалось, что прошла целая вечность. Тогда Томас весь вечер провел в праздновании этого события вместе с Чарли - лучшим другом юности и по совместительству личным литературным агентом - благодаря которому, в общем-то, Томас и решился стать писателем, прежде складируя работы в стол. Сейчас они вместе ехали в такси, петляя по дорогам самого сердца Манхеттена, Чарли без умолку болтал и раздавал советы, а Томас тихо сходил с ума.

Это была первая официальная презентация его произведений. Прежде выход его сборников происходил достаточно тихо - Чарли просто звонил ему и извещал о старте продаж, попутно предлагая отметить это событие доброй пьянкой. Выход его первого романа, впрочем, мало чем отличался. Сейчас, год спустя, все было иначе. Томас впервые почувствовал себя настоящим писателем. Популярным писателем. Молодым, еще не обросшим десятками романов, но достаточно заметным для тех, кто следил за книжными новинками. Если прежде о своей популярности он знал лишь на словах и цифрах, глядя на количество проданных копий и пополняющийся счет в банке, то сейчас она словно бы обрела материальную форму. Немалую роль во всем этом, по мнению Чарли, сыграл тот факт, что на всех его книгах красовалась его фотография - это должно было привлечь внимание женской аудитории, чего без привлекательной картинки было бы сложно достичь, учитывая, в каком жанре Томас предпочитал работать. Глядя на эти фотографии Рекович с трудом узнавал на них себя: уверенный в себе молодой мужчина, с идеальной укладкой и легкой щетиной, добавляющей лощеному образу творческой небрежности, одетый в идеально сидящий на нем черный костюм, вальяжно восседал на креслах разного вида, принимая те или иные расслабленные позы; чаще всего на этих фотографиях он мрачно смотрел в камеру взглядом, подразумевающим наличие у него какого-то тайного знания, но на дополнительных тиражах фотография порой чудесным образом менялась на другую, где лицо озаряла акулья "улыбка серийного маньяка", как говорил сам Томас. Он не мог смотреть на эти фотографии без содрогания, во многом потому что хорошо помнил, сколь много сил ему пришлось приложить ради того, чтобы они получились "такими как нужно". Однако если в начале Томас не был согласен с тем, фотографии так уж необходимы, то со временем признал, что Чарли был прав. Чарли вообще частенько был прав, когда дело доходило до денег и привлечения людского внимания - годы работы рекламным агентом давали о себе знать. Поэтому, даже когда Рекович чувствовал неудобство, он старался слушаться друга и не игнорировать его напутствий. Этот день не стал исключением.
- Просто расслабься и будь собой. Не в полной мере, конечно же, - быстро добавил Чарли, глянув на Томаса, - а то все разбегутся с этого приема раньше, чем подойдет к концу время презентации.
- Ну спасибо тебе, - в очередной раз поведя плечом, буркнул в ответ Рекович. К счастью, Чарли не стал заставлять его наряжаться в костюм сегодня, сказав, что это будет слишком официально, что накинет его образу лишнего высокомерия - в чем они были совершенно не заинтересованы, - поэтому Томас смог выйти из дома в обычных джинсах, темной футболке и черной кожаной куртке. Довершал образ тонкий темно-серый шарф, свободно болтающийся вокруг шеи, с которым молодой писатель почему-то чувствовал себя немного спокойнее.
- Нет, серьезно, постарайся не слишком напрягаться. Это твой день - расслабься и получай удовольствие. Нервничать должен не ты, а те люди, которые придут сегодня на шоу! - Чарли имел дурацкую привычку называть любое важное событие этим словом. - И постарайся отвечать на вопросы не слишком подробно. Знаю, ты любишь лить воду...
- Эй!
- ...но они не хотят услышать то, как ты неделю запивал аспирин холодным кофе, чтобы выстрадать тот или иной абзац. Они хотят просто пообщаться с красавчиком-писателем и узнать, что у того все на мази, понимаешь?
- Я не буду прикидываться, что моя работа дается мне легко, Чарли.
- И не нужно, Том! Просто... не углубляйся в детали, ладно? Дай людям уйти с хорошим настроением. Они хотят увидеть секси-писателя, молодую звезду, обаятельного талантливого парня, а не мрачного придирчивого графомана, зависимого от кофе, понимаешь, о чем я?
- Вот так ты меня видишь, значит? Мрачный придирчивый графоман? - Томас не смог не расплыться в широкой улыбке.
- Вот! Если будешь так улыбаться - все точно пройдет как надо!

На место они приехали где-то спустя полчаса. Томаса провели служебными коридорами в офисное помещение, примыкающее к залу, подготовленному для встречи, и пока он настраивался на два часа работы, к которой, по словам Чарли, ему тоже вскоре предстоит привыкнуть, время ожидания незаметно подошло к концу. Шум собирающейся толпы, нарастающий с каждой минутой, теперь перерос в настоящий гвалт, от которого сердце вновь заходило ходуном.
- У нас все готово. Как вы, мистер Рекович, готовы начать? - вежливо осведомилась руководитель мероприятия, Милена Солт, миловидная женщина лет тридцати, достаточно эффектно выглядящая в белоснежной рубашке и строгой юбке, которая едва ли не лопалась от упругости широких бедер (как сказал Чарли: она бы голой выглядела менее соблазнительно). На лице ее играла воодушевленная улыбка, ей явно нравилось находиться в самой гуще событий.
- Нет, но полагаю, что у меня нет шанса передумать, сбежав отсюда через окно, - отозвался Томас, вызвав у нее приступ легкого смеха. Чарли где-то в стороне, наблюдая за этим, поднял два больших пальца вверх, беззвучно сказав: так держать.

В зале действительно было яблоку негде упасть. Все стулья, с трех сторон обступающие небольшую круглую сцену, теперь скрылись под людскими фигурами, а сама сцена, ранее отведенная под стенд для бестселлеров, что было довольно символично, дожидалась его под пристальным взглядом нескольких фотокамер. Сделав глубокий вдох, переложив бумажный стаканчик с кофе в другую руку (Чарли разрешил его оставить, сказав, что это добавит образу человечности, бытовой небрежности, которая точно всколыхнет нужные фантазии у женской половины зала, чем вызвал со стороны Томаса лишь болезненный стон) молодой писатель вышел в зал. Стоило только попасть в поле всеобщего зрения, как по толпе прошла волна оживления. На лице Томаса появилась улыбка, рука автоматом поднялась в приветственном жесте, а после так же машинально коснулась груди в жесте благодарственном. Ничего из этого не было запланировано, все происходило как-то само собой, словно кто-то дергал Рековича за невидимые ниточки. Режим Кинозвезды, так называл его Чарли.

- Томас Рекович, дамы и господа, человек, ради которого мы все здесь сегодня и собрались, поприветствуем! - тем временем, говорила в микрофон Милена Солт, после чего зашлась в аплодисментах, подбив на те и толпу. Когда они утихли, Томас взял с небольшого столика, куда поставил стаканчик с кофе, подготовленный для него микрофон:
- Ого, столько народа. Знал бы, что все будет так серьезно - отказался бы, - шутка-пустышка, не самая смешная и не имеющая ничего общего с реальностью, но вызвавшая ровно ту реакцию, для которой была озвучена. Пока присутствующие вежливо смеялись, он уселся на свое место, немного успокоившись, когда спина ощутила за собой мягкую, но твердую опору.
- Не каждый день доводится наблюдать за восхождением новой звезды литературы.
- Ой, да бросьте!
- Не любите всеобщее внимание, мистер Рекович? - не могла не подколоть Солт.
- Думаю, как и многие писатели, сталкивающиеся с популярностью, я никогда не думал, что мне когда-нибудь придется выбираться из того уютного подвальчика, где я обычно обитаю, - парировал Томас, вызвав очередную волну смеха.
- Значит, вы признаете, что стали популярным?
- В этом меня активно убеждает мой литературный агент. Я же предпочитаю думать, - он обвел толпу взглядом, - что просто сумел привлечь своими историями внимание нескольких хороших людей.
- Если увеличить чисто этих людей до нескольких тысяч, думаю, вы в какой-то степени правы, - теперь толпа отозвалась тихим смехом уже на ее слова. - Хорошо, значит, вы на самом деле скромный парень...
- Только когда хочу произвести хорошее впечатление, - та самая акулья улыбка, не иначе.
- ...Но персонаж вашего предыдущего романа таким качеством не обладал, верно?

И пошло-поехало. Разговор завязался, а дальше пошел как по маслу, будто был сотню раз отрепетирован. Несколько слов о предыдущем романе, еще немного - о начале творческого пути и издании первых сборников, и теперь - разговор о новом романе, продажи которого должны были стартовать уже сегодня. После этого должны были пойти вопросы от гостей, для которых была отведена большая часть встречи, за ними - раздача автографов под активные вспышки фотокамер, а после - афтепати в небольшом ресторанчике, с шампанским и закусками, на котором будут присутствовать представители издательства, редакторы и все те, кто приложил достаточно стараний для того, чтобы его роман вышел в свет. Держись, Томас, это будет долгий день.

Отредактировано Thomas Rekowicz (01.10.22 15:57)